Уйти или остаться? - Страница 38

Бесшумно ступая по ковру, она подошла к главной лестнице. Где-то скрипнула дверь.

Леди Кроуз выпорхнула из своей комнаты в совершенно прозрачной ночной рубашке из черного шифона, которая не оставляла никаких сомнений в классическом совершенстве ее тела.

Дороти увидела, как она приблизилась к спальне Ника, тихо повернула ручку и скользнула внутрь.

Воссоединение «счастливой семьи» стало полным.

Телевизионная группа с местной студии оккупировала дом с раннего утра, и теперь запись интервью шла полным ходом.

Привлекательная брюнетка, задававшая вопросы, заглянула в свои заметки.

— Означает ли это, что отныне вы будете продолжать свою карьеру на родине, леди Шарлот?

— Я обдумываю несколько вариантов. Но не исключаю возвращения в Голливуд.

— Даже несмотря на то, что сорвался контракт на «Безумие любви»?

— Чепуха. Мы расстались с Бенджи Грантом дружески. Меня не совсем устраивал сценарий.

— А как складываются ваши отношения с Грегом Флошемом?

Шарлот грустно улыбнулась.

— Грег мне очень дорог. И я его никогда не покину. Может быть, довольно об этом?

— Вам известно, что он помещен в клинику в Беверли-Хиллз для лечения от наркомании и алкоголизма?

Впервые звезда несколько растерялась.

— Я… Желаю ему снова оказаться в седле!

Почему она смутилась? Дороти, опекавшая присутствующую на съемках Аделу, была заинтригована.

Всю эту неделю актриса давала бесконечные интервью. И каждый раз малышке приходилось позировать для съемок в кружевных платьях, которые ее мать специально привезла для этой цели.

— И вы возвращаетесь к бывшему мужу?

Шарлот загадочно улыбнулась.

— Рождество — семейный праздник. Я просто приехала домой.

Брюнетка взглянула на Аделу, которая уныло стояла неподалеку.

— А ты, малышка? Собираешься стать актрисой?

— Мама так хочет. Она говорит, что мне нужно пройти кинопробу.

Журналистка почуяла сенсацию.

— Это так?

Леди Кроуз мелодично рассмеялась.

— О, моя дочь еще слишком мала, чтобы думать о таких вещах. Я хочу, чтобы у нее было счастливое, беззаботное детство.

— Но ты сказала… — начала было девочка, но мать шаловливо погрозила ей пальчиком.

Интервью было окончено.

— Терпеть не могу эти тряпки! — Адела бросила черный бархатный жилет на кровать и снова влезла в джинсы и свитер. — И ненавижу, когда меня все время снимают. Так скучно!

— Ну что, выпустила пар? — ласково спросила Дороти, причесывая взъерошенную бунтарку.

— Почему мама иногда такая злая?

— Я уверена, она не нарочно, — утешила девочку Дороти, хотя от бурного темперамента Шарлот уже устали все домочадцы.

Кроме Ника, напомнила она себе с горечью. Может быть, страстные ночи компенсировали ему дневные вспышки дурного настроения жены.

Но главным террористом по-прежнему оставался неугомонный Ганс. Он постоянно рвал газеты и журналы, превратил нижние ветки роскошной елки в жалкие лохмотья и, в довершение всего, перегрыз гибкий шнур гирлянды.

И за это Ник шлепнул его ремнем всего один раз!

Однажды щенок проник в комнату Шарлот, которая все еще делала вид, что спит там, — и полакомился ее уникальными кожаными сапожками.

Забыв о том, что сама доставила «это чудовище» в дом, актриса билась в истерике, требуя усыпить щенка, в то время как Адела, заливаясь слезами, умоляла о пощаде.

— О боже… — устало изрек Ник, оказавшись между двух огней. — Я беру над Гансом постоянное шефство.

С тех пор они стали неразлучны. Щенок повсюду даже в офис, сопровождал хозяина, и учился более ответственному отношению к жизни.

Когда Дороти и Адела спустились вниз, телевизионщики уже уехали, а леди Шарлот исчезла, никого не предупредив.

— Почему она не взяла меня с собой? — спросила огорченно девочка.

Хороший вопрос, с горечью подумала Дороти. Мамочке явно не до общения с ребенком. Сейчас, наверное, расслабляется в каком-нибудь ресторане.

— Потому что знала, что мы с тобой собирались покупать рождественские венки из остролиста. Беги, надевай свои сапоги.

Домой они возвращались с полным багажником. По настоянию Аделы, состоялась еще и незапланированная экскурсия в питомник, где они основательно запаслись ветками омелы.

— Наша звезда уже дома, — мрачно сообщила им Ингрид. — Отдыхает. Просила, чтобы ее не беспокоили.

Дороти с помощью Аделы занялась украшением столовой и холла. Омела была торжественно подвешена под центральной люстрой в холле.

— Нормально смотрится? — спросила она, опускаясь со стремянки.

— Великолепно! — одобрил Ник с порога. Похоже, впервые за все это время он был в отличном расположении духа.

— Папа, папа! — Адела приплясывала от возбуждения. — Дороти стоит под омелой! Ты должен ее поцеловать.

— Сейчас. — Он протянул дочери поводок, с которого рвался отчаянно бьющий хвостом Ганс, и подошел к окаменевшей Дороти. — Извините, — прошептал он. — Но таков обычай.

Его руки легли ей на плечи, и он притянул ее к себе. От него пахло морозом и свежестью. Поцелуй был холодным и бесконечно нежным.

— Целуем домочадцев, милорд? Как это банально! — Шарлот медленно спускалась по лестнице.

На ней был длинный халат цвета спелой клюквы. Таинственный вояж, несомненно, улучшил ее настроение, но выражение темно-синих глаз не предвещало ничего хорошего.

— Это очень древняя традиция, — Ник не спешил отпускать Дороти из своих объятий.

— А как насчет жены? — игриво спросила леди Кроуз, подходя к ним вплотную.